Natalie Kleist
Натали Клейст
пол | возраст | ориентация: |
|
Внешние данные:
Ⅰ. Рост: 5,74'.
Ⅱ. Вес: 62kg.
Ⅲ. Цвет глаз: зеленые.
Ⅳ. Цвет волос: светлый русый.
Ⅴ. Оттенок кожи: фарфоровый.
Ⅵ. Телосложение: астеническое.
Ⅶ. Особенности: метка на шее, поставленная Аароном 5 лет назад.
▌Запах: иланг-иланг с мягкими нотками сандала и табака.
Общее описание:
Натали – образец аристократической красоты, заключенной в легких или резких, но уверенных движениях, во взгляде удивительно зеленых глаз. Она от природы женственна, благодаря воспитанию грациозна. Она будто знает себе цену и оттого ее красота обретает особый шарм и поэтический смысл.
Ее будто не способно что-либо смутить и комплименты ей не чужды – она принимает их с должным почтением, с легкой улыбкой, чуть кивая в ответ либо протягивая тонкую ладонь, и произнося в ответ слова благодарности своим мягким очаровательным голосом.
Натали кажется бесстрашной, недоступной.
На деле же она боится этой красоты: своих алых от природы губ, легкого румянца на белой коже щек. Ей хочется быть незаметной, хочется быть как все. Ведь ее природная красота, ее статность однажды уже погубили ее. Отсюда эта лаконичность в стиле, скупость в выборе цветов.
Основные пункты биографии:
Господи, услышь молитву мою,
И вопль мой да придёт к Тебе.
Здесь пахнет ладаном и воском – им пропахли стены. Под высокими сводами находится мой покой. За этими стенами я вновь сбиваюсь с пути. Я вновь упряма и немилосердна, я вновь не понимаю, куда мне идти и перестаю ценить самое дорогое, что у меня есть.
Тихо ладони пред собою сложив, я опускаюсь на колени. Опускаюсь пред тобой, голову склоня в почтении; в молитве губами алыми шевеля. Сегодня будет так, сегодня я опять в молитвах своих вспомню своего супруга и буду молить о защите его.
Спаси и сохрани от взгляда злого, от помыслов недобрых.
Будто нет ничего другого, что я бы могла сделать для него, но мое вечное упрямство, мой страх перед ним. Мне кажется, я никогда от них не избавлюсь.
Прости меня.
Тихий шелест чужих шагов где-то за спиной, прерывает на мгновенье мысли, путает слова. Тонкие пальцы белеют от напряжения. Я чувствую себя неуютно от чужого взгляда, будто оголила душу. Но это всего лишь священник – он привык. Я всегда, когда прихожу сюда, тихо прошу о том, чтобы двери плотно закрыли и не пускали никого. И отчего-то он мне не отказывает. Мне нужны лишь десять минут, не больше. После я уйду, скромно попросив благословения.
Я преклоняюсь пред твоим терпением, дорогой Аарон.
Я не помню своего рождения, но оно было желанным. Я была единственной и любимой дочерью. Родители боготворили меня. Наверное, поэтому, когда ты проник в мою душу, они одобрили мой выбор. Я почти не сомневалась. Почти. Меня пугало только то, что ты был таким взрослым, таким далеким и, мне казалось, недоступным. Я думала, что никогда не смогу стать ровней тебе. Так было ровно до того дня.
До того страшного дня.
Я была глупым восемнадцатилетним ребенком, который верил в свет и доброту. Я никогда прежде не знала предательства. Это погубило меня – моя наивность, мое доверие, мое любопытство. Ты много раз слышал от меня, как я проклинаю тебя за то, что ты мне не помог, за то, что тебя не оказалось тогда рядом. Но разве в этом виновата не я одна? Я надеюсь, что ты никогда не узнаешь, как страшно я умею звать на помощь, каким безумным может быть мой крик, полный отчаяния. Та вечеринка кончилась совсем не так, как я рассчитывала. Их было шестеро и я одна. Подруга куда-то исчезла. Она бы не рискнула мне помочь. Я склонна верить в то, что она просто предала меня. Мы больше не общались. Она боялась даже посмотреть на меня. Не знаю, на что она рассчитывала.
Я молчала почти месяц. Но свершенное насилие не проходит бесследно. Все это время, что я молчала, я копила в себе ненависть: к себе, к тебе, к своим родителям, ко всем на свете альфам – просто ко всем. До сих пор так отчетливо помню, как я, захлебываясь слезами, рассказывала обо всем родителям. Помню, как сама отказалась от свадьбы – я возненавидела даже мысль о нашем с тобой замужестве, я выстроила эту стену между нами собственными руками, собственными помыслами и действиями. Я думала о том, что вместе со мной должен страдать и остальной мир, что каждый должен почувствовать то, что пережила я, каждый должен был ощутить эту безграничную боль. И ты. В разы ярче это должен был почувствовать ты.
В своем отчаянии я не заметила главного – не заметила, как сначала угасла жизнь моей матери, не заметила, как начал выпивать отец. Их смерть стала для меня ударом. Их смерть стала твоим шансом. И ты ведь воспользовался им. Мы все-таки поженились. У меня больше никого не было, Аарон, кроме тебя. У меня до сих пор никого нет.
С тех пор прошло почти девять лет. Я до сих пор боюсь повторения случившегося. Я до сих пор не подпускаю тебя к себе, я выливаю порой на тебя всю свою желчь. Да, на людях мы идеальная пара, я даже могу нежно улыбаться тебе, осторожно касаться твоей руки и говорить всем о том, какая я счастливая миссис Клейст, о том, как мне с тобой повезло и спокойно вру о том, как я хочу детей и, конечно же, мы работаем над этим, но пока что "увы".
"Счастливая" миссис Клейст, которая даже спит со своим мужчиной в разных комнатах, которая никогда не была близка с ним, и даже не чувствовала вкуса его губ. Но я никому не позволю думать о том, что ты слаб или же не можешь совладать с обычной женщиной. И пусть я понимаю, что все, чего мы добились и что создание Фонда – это твоя заслуга, я все равно боюсь даже подумать о нашей близости.
Я ненавижу, - вот слова,
Что с милых уст ее на днях
Сорвались в гневе.
Шекспир. Сонет 145
Я слабо помню, как пошла на это. Помню лишь, что это случилось после очередного нервного срыва, когда я заметила на себе пристальный взгляд незнакомого мне альфы. За пять лет метка, поставленная Аароном тогда, так и не потускнела. И ее прекрасный рисунок, хотя и прячу его под тканями одежд, порой завораживает меня в зеркалах. Запах Аарона давно впился в сознание, стал привычным, стал родным, он сопровождает меня повсюду и становится моим щитом и гарантом неприкосновенности.
Сначала я боялась, что она сойдет и мне вновь придется это пережить. Потом меня начало пугать ее наличие, ведь это могло значить лишь одно: Аарон – моя "истинная пара". Теперь, спустя столько лет, я смотрю на своего мужа и не знаю, что мне делать.
Как же я запуталась.
Несчастные вы дети! Знаю, знаю,
Что надо вам. Я вижу ясно: все
Страдаете. Но ни один из вас
Все ж не страдает так, как я страдаю...
Софокл. Царь Эдип
Я до сих пор не могу смотреть спокойно на страдания омег и не бездействие правительства. Мне кажется, будто мы имеем ценность только в том случае, если за нами стоит сильный и независимый альфа, способный нас защитить. Еще лучше, если у него высокий социальный статус. В своем одиночестве мы подобны вещам, с которыми можно делать все, что вздумается. Марионетки...
Мы создали фонд имени Елизаветы Тюрингской. Точнее Аарон создал. Он предложил мне это, когда я пыталась уйти. Я больше не могла мучить ни его, ни себя. Мы начали постоянно скандалить. Я в сердцах говорила все больше и больше страшных вещей, пытаясь задеть его, надеясь, что он возненавидит меня достаточно сильно, и тогда бы все закончилось.
Кажется, я нашла, наконец-то, куда мне деть всю свою энергию, все свое стремление изменить это общество, всю свою ненависть.
Характер:
Ты знаешь, Аарон, я ведь никогда никого в жизни не любила так. Мое стремление защитить омег живо благодаря тебе. Мое желание добиться своего настолько сильно благодаря тебе. Ты всегда был рядом – я ценю это. Мое чувство признательности безгранично. Иногда я думаю о том, что я должна сделать для тебя, чтобы ты был счастлив? И я чувствую себя бессильной, я чувствую себя глупой, я не понимаю, как исправить все, что я натворила. Но стоит тебе показать нрав альфы, как я начинаю ломаться, как мое упрямство, моя паника возвращаются – в такие моменты я похожа на гремучую змею, бьющуюся в предсмертных агониях, пытающуюся напоследок ужалить больнее. Сможешь ли ты простить меня когда-либо? Смогу ли я сама себя простить?
Все эти люди, тянущиеся ко мне, будто думают, что я-их Спаситель. Они даже не догадываются о том, что моя гордость, моя сила и мой твердый нрав напускные, что за ними скрывается лишь страх слабой женщины, которая в ужасе прячется в скорлупу от мысли, что однажды может все повторится. Они даже не знают того, что я боюсь выходить из дома без тебя, не знают, как я вскакиваю от ночных кошмаров в собственной постели, как в панике я оглядываюсь вечерами, идя по улице, даже если рядом ты. Хорошо, что они этого не знают.
О, я умею смотреть страшно, говорить веские слова, заставляющие окружающих прислушиваться, остановиться, задуматься, но столько сил мне требуется для того, чтобы не показывать своего мягкого характера, своей доброты. Но я уже давно разочаровалась в людях. Меня приводит в ярость их лицемерие, их стремление угодить тем, кто сильнее их или же просто тверже стоит на ногах. Меня пугает то, как они стараются, собравшись в стаи, загрызть того, кого не понимают или же боятся.
Знаешь, Аарон, я хочу, чтобы рядом со мной ты чувствовал себя настоящим сильным мужчиной, поэтому я не могу тебе перечить на людях, даже если считаю, что ты не прав. Все свое недовольство я храню в себе до того, пока мы не останемся наедине. Ты же видишь, как я до сих пор стараюсь быть женщиной, достойной тебя? Я никогда не осмелюсь тебе этого сказать вслух. Я слишком горделива, чтобы признавать свои ошибки, чтобы сказать тебе, что я все эти годы была не права.
Дополнительно:
• страхи: страх потерять Аарона, страх опять быть изнасилованной;
• желания: добиться справедливости для омег, желание сделать Аарона счастливым;
• любит: литературу, занимается рукоделием, любит готовить;
• не любит: высокомерных людей.
Связь:
Как нас нашли?
реклама
Цель игры?
...
